Портрет для XXIII века
21.03.2007
Сколько времени просуществует сделанный сегодня фотографический снимок, увидят ли его неизменившимся ваши внуки? Вопрос отнюдь не праздный, ибо ничто не вечно, а желание сохранить для потомков свой облик хотя бы лет на сто никак нельзя рассматривать как чрезмерное
Наш главный носитель фамильной памяти — фотографическая карточка, увы, относится к предметам весьма недолговечным. Подверженное множеству внешних опасностей — пожарам, войнам, наводнениям, переездам или нашествию мышей — изображение, кроме того, стареет и разрушается со временем, превращаясь в блеклое выцветшее пятно на пожелтевшем ломком клочке бумаги.
Историческая, а часто и государственная важность архивного, т.е. многолетнего хранения информации вообще и фотографической информации в частности превратила эту проблему в серьезную отрасль прикладной науки. Не будет преувеличением сказать, что на передовых рубежах этой науки разрабатываются, оцениваются и используются самые последние достижения физики, химии, материаловедения и даже архитектуры. А в «тылах», к которым относимся и мы, потенциальные владельцы семейных архивов, если невозможно реализовать самые лучшие, а потому и дорогостоящие рекомендации, нужно хотя бы четко представлять реальное состояние дела и сложности, ожидающие на этом пути.
Проблема осложняется еще и тем, что сами методы получения и хранения информации непрерывно меняются, меняя и принципиальные приемы ее архивирования. Один из таких рубежей встал перед нами сейчас, когда хорошо знакомая традиционная фотография на галоидосеребряных материалах в революционном темпе заменяется новыми цифровыми технологиями с их собственными детекторами, носителями и размножителями изображения, которые до сих пор представлялись нам в виде тривиальной фотокарточки. Но прежде чем обратиться к сегодняшнему цифровому дню, бросим краткий взгляд на историю этих самых карточек.
Первый фотографический процесс, официально признанный в 1839 г., назывался дагерротипией и позволял получать при рассматривании в отраженном свете позитивное изображение на обработанной йодом серебряной или посеребренной медной пластине, причем в уникальном единственном экземпляре. Светочувствительной субстанцией было йодистое серебро, изображение на котором после чуть не часовой экспозиции проявлялось парами ртути и фиксировалось в растворе хлористого натрия или гипосульфита.
Дагерротип был недешев, рассматривался как штучное произведение искусства и, как подобает последнему, тщательно отделывался для сохранности в кожаный или деревянный футлярчик. Само изображение было механически непрочным и легко царапалось, хотя при аккуратном обращении сохранялось вполне удовлетворительно — многие дагерротипы, ставшие ныне музейными экспонатами, дожили до наших дней. Даже сильно пострадавшие от времени дагерротипы нельзя считать безвозвратно погибшими, т.к. современные оптические и физические методы воздействия (включая методы ядерной физики) позволяют оживить эти реликвии до вполне узнаваемого состояния.
Последовавшие за дагерротипией фотографические процессы базировались в основном на солях серебра, а в качестве подложек использовали стекло, бумагу и гибкие пленки. Узкие места сохраняемости выявились здесь довольно быстро, причем они заметно нарастали по мере появления новых подложек (пленки гораздо нестабильнее стекла), ухудшения качества старых (роскошные бумаги первого времени становились и тоньше и хилее), упрощения и ускорения методов обработки и особенно при появлении многослойных цветных пленок и бумаг с их непрочными, быстро выцветающими красителями.
Печальную роль сыграла общедоступность невероятно подешевевшей любительской фотографии, когда качество каждого снимка стало приноситься в угоду стоимости и массовости этого безгранично расширившегося увлечения. Тем не менее профессиональные снимки XIX в. при правильном хранении и отсутствии природных катаклизмов дошли до нас в хорошей сохранности. Посмотрите, например, портреты великих артистов в крупном театральном музее или выставки исторических фотографий. По-прежнему сочное изображение, отличная передача полутонов, безукоризненная резкость, продуманная композиция свидетельствуют и о художественной подготовке фотографов тех времен, и об отличном качестве очень дорогой тогда, почти штучной техники и оптики. Добавьте сюда уважительное отношение к собственному труду и к пожеланиям заказчика. Каждый снимок, включая миниатюрные портреты чуть больше визитной карточки (они так и назывались «визитками»), после тщательной обработки наклеивался на высококачественный тисненный картон с именем фотографа и многочисленными вензелями, завитушками и изображениями медалей, завоеванных мастером на очень и не очень престижных выставках мирового или губернского масштаба.
Хотя образующее изображение серебро — материал химически достаточно стойкий, в те времена (впрочем, и в начале XX в. тоже) его дополнительно защищали или замещали обработкой в растворах совсем уж благородных металлов — золота и платины. Рецепты таких виражей присутствовали во всех фотографических справочниках, необходимые реактивы — во всех крупных фотомагазинах, а дополнительные затраты окупались не только улучшением тона оригинального позитивного изображения, но и многократным возрастанием долголетия, которое можно оценить и сейчас. Негативы на стекле не вирировали, но по желанию господ-заказчиков дополнительно лакировали экзотическими натуральными лаками из смолы тропических деревьев (сандараковыми, шеллаковыми, даже янтарными), предохраняющими от царапин, влажности и всяких вредных испарений для долгого хранения.
Другим повсеместно применяемым способом защиты бумажных позитивов было окрашивание в тон сепии (глубокий коричневый цвет) солями серы или селена. Этот прием, модный и в наши дни, не только придает снимку шарм древности и художественности, но также переводит изображение в очень стойкие химические соединения, не только не поддающиеся действию света, но и противостоящие многим активным газам, обильно засоряющим атмосферу современной городской цивилизации. Большинство снимков столетней давности, в том числе и самых массовых вроде фотографии на заводской пропуск начала прошлого века, дошли до наших дней именно благодаря этой доступной (в противоположность золото-платиновому вирированию) технологии.
Обратите внимание, что все эти рассуждения справедливы для безукоризненно обработанных (нормально отпечатанных, полностью отфиксированных и промытых) снимков, по возможности хранящихся в альбомах или иным образом защищенных от воздействия атмосферы. Ведь стареет не только изображение, в не меньшей степени стареет бумажная подложка, пленочная основа, желатин эмульсионного слоя. Непригодный, кислый по составу канцелярский клей, которым отпечаток вклеен в альбом, способен полностью погубить его за несколько месяцев. Так что задача архивирования сводится к сохранению всех частей фотоснимка и защите их от всех потенциально вредоносных факторов.
К последним относятся яркое прямое освещение (и в первую очередь — его ультрафиолетовая составляющая), повышенные температура и влажность, воздействие атмосферных газов и промышленных загрязнений. Причем никто не гарантирует, что количество последних в ближайшем будущем не будет расти катастрофически — ведь в больших городах уже сейчас дышать нечем. Так что «средства обороны», скорее всего, придется только расширять с появлением каждой новой экологической вредности и ждать конца такой борьбы не приходится.
Неким промежуточным (с точки зрения архивного хранения) звеном между классической черно-белой и надвигающейся цифровой фотографией явилась, пожалуй, привычная цветная фотография на многослойных материалах, использующая прежние галогениды серебра. Процессы, разработанные в 30-х гг. прошлого века (Agfa, Kodak), легли в основу многочисленных подражаний, завоевавших весь мир и создавших глобальную сеть недавней общедоступной пленочной любительской фотографии. Этот цветной этап, принеся в мир тысячи миллиардов технически красочных отпечатков и десятки тысяч мини- и максилабов для их производства, ввел и троянского коня сохранности. Последняя стала слишком кратковременной и сложной даже с точки зрения жизни одного человека.
Органические красители, образующиеся при цветном проявлении многослойных материалов, настолько сложны, что их молекулы становятся уязвимыми для самых разнообразных физических и химических воздействий, «исправляющих» их строение до более стабильных соединений углерода по самым общим законам термодинамики.
Нарушений законов термодинамики науке не известно, и из ее второго закона следует, что сложные углеродосодержащие молекулы будут, в конце концов, разрушены независимо от того, какие меры предосторожности предприняты. Как говорил Томас Брилл, один из экспертов в области архивного хранения произведений искусства, — «второй закон является несчастьем для хранителей. Хранители замедляют процессы разрушения и сводят к минимуму их действие, но никогда не смогут их прекратить».
На деле степень замедления оказывается весьма убогой. Компания Kodak (согласитесь, что ее суждение по этому вопросу можно рассматривать как вполне компетентное) обещает сохранность своих слайдов около 35 лет, а цветных отпечатков — всего 17 лет «при соблюдении регламентированных условий обработки и хранения». Реалии этого хранения, увы, убедительно подтверждают такой прогноз. А компания Agfa — второй лидер в создании фотоматериалов с цветным проявлением — при первом появлении ее продукции в СССР в конце 40-х гг. была еще более пессимистична и (опять-таки, увы!) правдива. Изображения на материалах Agfa (и негативы, и отпечатки, и слайды) в лучшем практически идеальном случае сохранятся 3–4 десятка лет. А в худшем, но вполне реальном — немногие месяцы.
Так как сказанное будет справедливо и для некоторых воплощений современной цифровой фотографии, позволю себе прокомментировать эти неприятные обстоятельства более подробно. Существенный недостаток цветных позитивов, полученных на трехслойных материалах, — их относительно малая светопрочность. Если подвергнуть цветной позитив освещению прямым солнечным светом, то уже через несколько часов начнется его заметное выцветание. В первую очередь, под действием света начнет разрушаться краситель верхнего слоя (желтый), затем и двух нижних слоев. При освещении рассеянным светом внутри помещений выцветание отпечатков происходит значительно медленнее, однако уже через 10–15 суток дневной рассеянный свет оказывает первое заметное действие на отпечаток. Поэтому хранить цветные позитивы необходимо защищенными от действия света — в коробках или в альбоме. Рассматривать цветные отпечатки можно при искусственном или рассеянном дневном освещении. В таких условиях цветные отпечатки могут сохраниться много лет.
Впрочем, это «многолетие», как уже говорилось, выглядит на практике явно недостаточным. По собственному опыту знаю, что самые сберегаемые свадебные фотографии через 35 лет превратились в альбоме в блеклые, почти бесцветные пятна, а неудачный выбор «неправильного» клея для снимков интересного южного путешествия погубил их полностью всего за два года.
Эти ограничения оказываются, к сожалению, практически полностью справедливыми и для наиболее массовой части цифровой оптической печати в крупных и средних лабораториях, где в качестве носителя окончательного изображения используется обычная цветная фотобумага, обрабатываемая по «мокрому» процессу. С одной стороны, такая технология разумна, она при минимальной модернизации использует отработанность, высокое качество печати и широкую распространенность систем, доставшихся со времен пленочной фотографии. Но, с другой стороны, увы, привносит на новый технологический уровень существенные недостатки прежнего, и касаются они в значительной степени именно проблемы долговременной сохранности изображения.
Нельзя сказать, что производители не знают об этой проблеме и ничего не делают для ее преодоления. Тот же Kodak, представляя потребителям, в первую очередь, профессионалам новую фотобумагу и дисплейную пленку Endura (причем в нескольких модификациях — Ultra, Mitalic, Supra, Portra цветная и черно-белая), наряду с ее технологическими преимуществами (гибкость обработки, отличная цветопередача и насыщенность и т.д.), заявляет и необычную, сомнительно продолжительную светостойкость — 100 лет в нормальных условиях освещения, 200 лет при хранении в темноте и даже от 1 до 5 лет для коммерческих крупноформатных дисплеев (рекламных щитов), эксплуатируемых в условиях открытой атмосферы. Причем на этой архивной стойкости делается даже особый упор: «Эти фотобумаги стали новым отраслевым стандартом качества и долговечности цветного изображения. Таким образом, фотографии смогут пережить много поколений людей». Только вот остается неясным, за счет чего удалось обойти фундаментальные законы физической химии и не является ли такой оптимизм слишком рекламным приемом, рассчитанным, что через двести лет, как говорил Ходжа Насреддин, обещавший эмиру выучить ишака человеческой речи, умрет либо он, либо эмир, либо ишак.
Особенно явственно противоречия между стойкостью красителей и задачами высококачественной цветопередачи выступили в интегральных цветных материалах процесса Polaroid с немедленным получением изображения, разработанных в 60–70-х гг. Появившись, эти материалы вызвали настоящий фурор, а само получение снимка казалось сказочным: навел на сюжет, нажал кнопку и подхватил вылезающую из камеры молочно-матовую белесую пластинку, которая через полторы-две минуты на глазах превратилась в красочное изображение. И не задумывались даже, что эта пластинка сама по себе — высшее совершенство современной химии, в почти двух десятках эмульсионных слоев которой за секунды протекают реакции, обеспечивающие светозащиту появляющегося изображения, фильтрацию упавшего света, точные параметры его воздействия, активацию проявления, разрушение и нейтрализацию отработавших реактивов и даже последующую защиту родившегося чуда от грубого влияния окружающего мира. Но совершенство оказалось все-таки далеким от идеала и опять-таки, в первую очередь, с точки зрения его сохраняемости. Несколько немногих лет в альбоме стали пределом возможного, и если вы прошли в свое время эпоху увлечения этой сказочной технологией, спешите срочно, не откладывая на будущее, спасти перекопированием те уникальные, в единственном экземпляре существующие снимки, которые через два-три года превратятся в виртуальные воспоминания.
Весь этот клубок проблем привел специалистов к неутешительным выводам: восстановление пленок типа Polaroid практически невозможно. И вообще, «сохранение цветных снимков проще решается путем предохранения, чем реставрации. Цветные пленки имеют крайне сложное строение. Их химические реакции, а также пути разрушения трудно поддаются изучению. Цветные снимки быстро выцветают, пленки должны храниться по возможности при низких температурах для уменьшения скорости взаимной диффузии слоев и предотвращения набухания желатиновой матрицы при наличии влажности» (Т. Брил «Свет. Воздействие на произведения искусства». Перевод с английского. Москва, Мир, 1983 г.).
Как же можно достаточно объективно оценить ожидаемое долголетие снимков, полученных по определенной технологии? Чисто теоретические расчеты, по-видимому, малодостоверны. Даже при известности схем протекания разрушающих реакций численные значения труднодоступны из-за множества влияющих факторов и неопределенности точных показателей для каждого этапа этих реакций. Спектральный состав разрушающего освещения, небольшие вариации температуры и наложение добавленных химических воздействий (озона, сероводорода, повышенной влажности и т.п.) способны полностью изменить картину разрушения, сокращая сроки сохранности до огорчающее малых времен. Поэтому на практике прибегают к методам ускоренного старения. Методы эти достаточно хорошо разработаны в других областях техники, в частности, для прогнозирования поведения конструкционных материалов в космосе или в тропических условиях, но все-таки не идеальны. Главное их ограничение — необходимость правильного и полного выбора воздействующих параметров, а также непредсказуемость супераддитивных явлений — слишком усиленного общего воздействия, когда какой-то из параметров превосходит некоторую критическую величину. Так, к примеру, слишком интенсивное облучение или неподходящий источник света может вызвать чрезмерный нагрев, многократно ускоряющий все нежелательные эффекты. Тем не менее ускоренное старение, безусловно, способно дать достаточно правдивый прогноз и потому принято на вооружение серьезными производителями. Более того, именно оно позволяет осуществить независимую экспертизу руками незаинтересованных испытателей и получить сравнительные показатели по продукции разных производителей.
Среди таких независимых экспертов наиболее известна американская компания Wilhelm Imaging Research Inc. Ее глава Генри Вильгельм/Henry Wilhelm — постоянный участник семинаров и симпозиумов, автор многочисленных публикаций о результатах архивной стойкости товаров разных фирм. Отметим сразу, что эти результаты, как правило, менее оптимистичны, чем фирменные, даже когда методики достаточно близки. Некоторые из них мы приведем ниже, а самую свежую информацию можно найти на сайте www.wilhelm-research.com.
Но начнем с условий испытаний, причем основное внимание в них уделено светостойкости. Для этого компания Epson, которая часто приводит свои собственные результаты измерений, предлагает облучать снимок светом флуоресцентной лампы с интенсивностью 70 тыс. люкс при температуре воздуха 24°C и относительной влажности 60%. Снимок помещается под покровное стекло толщиной 2 мм. Общий срок такой световой выдержки до появления выцветания (его критерии также могут быть различны, но как правило они базируются на количественном изменении заданных оптических плотностей отпечатка) «растягивается» на условие хранения в помещении — один год эквивалентен нахождению отпечатка на свету при освещенности 500 люкс по 10 часов ежедневно в течение 365 дней. Условия, применяемые компанией Wilhelm Imaging Research, очень близки: 35 тыс. люкс при температуре образца 24°C и влажности 60%. Экстраполяция производится из расчета 420 люкс по 12 ч в день.
Таким образом можно, конечно, проверить любые произведения искусства, но для нас сейчас наибольший интерес представляет светостойкость отпечатков, полученных на струйных принтерах, ибо именно эта технология завоевывает все более широкое распространение. Струйные принтеры выпускаются и для простейшего любительского использования для печати напрямую с цифровой камеры, и для серьезных профессиональных работ с компьютерным вмешательством, большими форматами и безукоризненным выставочным качеством.
Вспомним, что струйные принтеры используют либо водорастворимые, либо пигментные чернила — жидкие красители, сочетание которых образует на специально предназначенных бумагах все богатство цветов оригинального изображения. У каждого крупного производителя (Epson, Canon, Hewlett-Packard и др.) для своих линеек принтеров имеются рецепты чернил и типы бумаги, для этого оборудования предназначенные. Как обычно, использование только фирменных материалов обеспечивает наилучший качественный результат и наиболее щадящий режим работы механизмов принтеров. Последние просто снимаются с гарантийного обслуживания, если это условие нарушено. Такое ограничение не лишено оснований, так как струйная печать сама уже относится к сверхточным нанотехнологиям, где размер каждой капли краски в 5–8 раз меньше диаметра человеческого волоса, а любая попавшая в чернила пылинка способна губительно засорить прецизионно отрегулированный блок распыляющих краску сопел. Однако обязательная «фирменность» материалов — это неизбежная дороговизна, ибо стоимость бумаги и особенно чернил выходит подчас за разумные пределы.
Между водорастворимыми и пигментными чернилами имеется принципиальная разница, особенно существенная с точки зрения их долговечности. Первые — это молекулы красителей, растворенные в воде, причем красителей по строению не менее сложных, чем применяемых в традиционной цветной фотографии. А отсюда все ограничения по светостойкости, выцветаемости при действии вредных газов, влажности и всех других гадостей, которые успешно губят обычные цветные снимки. Так что в принципе долговечность таких струйных изображений с водорастворимыми чернилами не выше, чем у старых цветных фотографий, т.е. два-три десятка лет при наилучших условиях хранения. И когда производитель обещает для таких чернил 80–100 лет, это опять-таки напоминает притчу о Насреддине, эмире и осле. Добавим, кстати, что сохранность существенно зависит не только от чернил, но и от строения бумаги, и даже тонкостей распыления капель, так что в данных об испытаниях как правило приводятся и марка принтера, и тип бумаги.
Пигментные чернила — совсем другое дело. В них окрашены не молекулы, а более крупные частицы нерастворимого в воде пигмента, строение которого может быть значительно более простым (а значит — прочным), чем строение молекулы красителя. Пигменты могут быть даже неорганическими (не содержащими атомов углерода) и потому особенно светопрочными. Лучшие художественные краски для живописцев также изготовляются на основе пигментов, и они доказали свою жизнестойкость картинами мастеров эпохи Возрождения, сохранившимися несколько столетий до наших времен. Однако по сравнению с водорастворимыми чернилами выбор пигментов менее широк, и в этом случае сложнее обеспечить качественное цветовоспроизведение. Вдобавок к более прочному химическому строению каждую частицу пигмента защищают иногда полимерной оболочкой, как яблоко кожицей, и эта шкурка предохраняет окрашенную сердцевину не только от разрушающих квантов света, но и от контактных химических воздействий. Так что в принципе столетняя сохранность пигментного изображения не выглядит фантазией, но не следует забывать, что время воздействует не только на пигмент, но и на бумагу, которая сама по себе должна быть архивного качества.
Наконец, для максимальной защиты от атмосферных воздействий готовый отпечаток ламинируют или пластифицируют «вплавлением» его в акриловое «стекло», стойкое к ультрафиолету, воздействию большинства вредных атмосферных газов и разбавленным кислотам. Такая технология применяется в некоторых профессиональных фотолабораториях и нашла признание у коллекционеров и владельцев выставочных галерей.
Идея максимальной контактной защиты изображения как средства его надежной архивации является, пожалуй, наиболее эффективным способом продления жизни особо ценных, в том числе музейных и уникальных экземпляров. Одно из ее воплощений было предложено в лаборатории консервации и резервации документов Академии наук СССР еще в 30-х гг. прошлого столетия. Профессор Государственного оптического института Ф.Л. Бурмистров на основе технологии создания точных микрометрических шкал оптических приборов выполнил микрокопии документа на высокоразрешающей коллодионной эмульсии, перенес изображение на специальное химически стойкое стекло, удалил эмульсионную пленку, а серебряные или платиновые изображения вплавил в поверхность стекла. Сохранность такого образца может при надлежащем хранении достигать многих веков, а подвергнутый этой операции документ в соответствии с велением того времени был полным текстом сталинской конституции, поместившемся на пластинке 6x9 см.
Какие же сроки обещают потребителям нынешние производители струйных принтеров и материалов к ним? Выборка сделана из проспектов и других фирменных публикаций, причем читатель способен самостоятельно оценить преувеличения, в которые подчас впадают создатели из рекламно-коммерческого энтузиазма.
Компания Canon в системе принтеров Pixma использует водорастворимые чернила ChromaLife100, которые в сочетании со специализированной бумагой и фирменными картриджами при хранении снимков в альбоме сохраняют качество до 100 лет, 30 лет при размещении снимков в покрытые стеклом рамки и 10 лет при открытом хранении на свету и воздухе. Позитивы, отпечатанные принтерами любительского диапазона Selphy при условии прочного ламинирования и отсутствии увлажнения, хранятся 100 лет.
Пигментные чернила Canon Lucia для профессиональных принтеров обеспечивают улучшенную цветопередачу на материалах с «художественной» поверхностью (матовых, структурных) и обладают также улучшенной стабильностью и долговечностью в условиях коммерческой экспозиции отпечатков или снимков (точные прогнозируемые значения, тем не менее, в сводном каталоге на 2006/2007 г. не приводятся).
Компания Epson не только предлагает более широкий выбор марок чернил, но, по-видимому, остается пока единственной, которая использует пигментные чернила в принтерах не только профессионального, но и любительского уровня. Она так же, как и компания Canon, подчеркивает связь чернил и бумаги, например пигментные чернила DuraBrite Ultra (с полимерным покрытием каждой частицы пигмента) обладают светостойкостью до 120 лет на бумаге Epson Matte Paper Heavyweight (архивного качества), до 70 лет на обычной бумаге и до 45 лет на бумагах Ultra Glossy и Premium Glossy Photo Paper. Для другого типа пигментных чернил Epson UltraChrome K3 при хранении в помещении обещаны 75 лет для цветных фотографий и до 100 лет для черно-белых.
Водорастворимые чернила Epson QuickDry светостойки более 25 лет (опять-таки в помещении) и устойчивы к влаге на фирменных бумагах Color Life Photo Paper. Все эти значения не вызывают явных сомнений, однако для последней разработки — водорастворимых чернил Epson Claria — рекламное преувеличение, похоже, не миновало и эту фирму — 200 лет! (Однако результаты исследований компании Wilhelm Imaging Research Inc подтверждают эти цифры! Видимо, в Epson хорошо знают свое дело не только маркетологи. Прим. ред.)
Однако это еще не рекорд, кое-кто объявил и о 500-летней стойкости современного фотоизображения (правда, черно-белого и на пленке), но, как говорят криминалисты, в интересах следствия не будем уточнять столь шокирующие детали. Не говоря уже о принципиальных ограничениях полутысячелетия (киньте взгляд на 500 лет назад — оставалось еще 200 лет до выхода первых русских газет царя Петра Первого, а ведь они тоже печатались на бумаге), отметим, что сейчас даже невозможно предположить, какие новые вредности появятся в нашем супертехническом мире уже через полстолетия, и как выдержат их нынешние чернила, бумаги, люди и сама цифровая фотография вместе со всем окружающим миром. Как сказал в журнале «Природа» один не лишенный юмора крупный ученый, «будущее столь же неведомо нам, как и во времена охоты на мамонтов».
Итак, подведем итоги, которые, увы, никак не внушают большого оптимизма.
Существующие технологии предоставляют весьма ограниченный выбор возможностей сделать портрет, который сохранит свое качество 100–150 лет даже при условиях хранения в альбоме. Это может быть вирированный сернистыми соединениями бромсеребряный отпечаток на фотобумаге архивного качества или же изображение, полученное на струйном принтере пигментными чернилами на подобных же архивных бумагах.
При открытой экспозиции (вне альбома) изображение следует по возможности герметично заделать в рамку под стекло, держать в комнатных условиях и не подвергать действию прямого солнечного освещения.
Особенно ценные снимки или снимки со следами выцветания просто необходимо немедленно перекопировать, используя цифровые возможности восстановления их качества и приняв меры к долгой сохранности в будущем.
Ваша семейная история бесценна для потомков, и все усилия в этом направлении можно считать безусловно оправданными.
Андрей ШЕКЛЕИН
